Без фальши
Не повернется язык назвать Алексея Тихоновича старичком. Какие 92? Максимум 65. Ростом высоким никогда не отличался, ну, располнел малость, но выправка-то осталась! Как никак 7 лет в армии и 33 года в милиции!
- У меня все документально! – громко заявляет ветеран и не терпящим возражений голосом рассаживает гостей на стульях и табуретах. О них отдельная ремарка – собирает Алексей Тихонович рухлядь и превращает в «королевские троны». Подобьет, привинтит, новой тканью перетянет… «Крепче танка!», - говорит.
Порядок в просторной светлой квартире в новом доме на улице Солдатской (тоже ведь совпадение!) почти военный. На стенах ровными рядами фотографии близких в рамочках, благодарности и дипломы, рисунки и поделки (подарки детей).
На белой скатерти письменного стола - стопка квитанций, кроссворды, книги, любимые газеты.
- Вот, глядите – «Победа без фальши» - это правильно, это я читаю полностью, каждую неделю жду номер, – показывает ветеран подшивку «Московского Комсомольца». Вспомнились слова из его письма в редакцию: «Я помню, как вступал в Комсомол, как старались жить по закону. Я прополз на пузе от Сталинграда до Вены… И за что же мы воевали?..»
- Присядьте уже, Алексей Тихонович, расскажите нам…
- Всего не расскажешь! Хотя помню много, даже сам удивляюсь, сколько всего. Я ж деревенский мальчишка, а судьба вон какая длинная. Всех пережил. У нас в роду дед прожил 96 лет, бабка моя прожила 94 года, мама умерла в 89… Братья и сестры умерли детьми, голодное время было, болели. Мне было два месяца, когда мать с тифом слегла. Осложнение на глаза пошло, мне четыре исполнилось – она совсем ослепла. Отец нас бросил. Приютила тетка – сестра мамина. Так и вырос. Семь классов закончил в поселке Сиверка Воронежской области. По тем меркам большое село – 300 дворов. После школы приехали дядьки из райисполкома, забрали меня в училище железнодорожное «Трудовые резервы». И стал бы я слесарем по ремонту вагонов, но началась война…
В армию с перрона
В 1941 году училище, куда только поступил Алексей Князев, эвакуировали в Челябинскую область, в Курган. Там железнодорожников не ждали – нужны были рабочие руки делать оружие. Отправили учеников на строительство доменных печей в Нижнюю Салду под Свердловском.
- Так я каменщиком стал в 15 лет. Работали много. Мы старались, знали, ради чего трудимся. За старания нам премию выдали отрезами ткани. Решили мы с другом Пашкой отпроситься на побывку домой. Подарки сестрам двоюродным отвезу, думаю, мать навещу. Отпустили. Только до матери я не доехал тогда. 20 января 1943 года мы опоздали на рабочий поезд и застряли на 6 часов на перроне города Поворино Воронежской области. Подошли военные, проверили документы. Вы, говорят, призваны в ряды Советской Армии. Повели в военкомат. Пашка-то, паразит, отпросился в туалет и сбежал. А меня – в солдаты. Подарки на рынке распродал и поехал воевать. 18 мне только весной исполнилось, в окопах уже отмечал.
Через два месяца учебы назначили рядового Князева связистом в 670 отдельный развед-артиллерийский дивизион. Все помнит ветеран: как старался координаты для прицелов обозначать, как старшие учили закапываться, когда снаряд летел, а не следить за его полетом.
"Бежишь, кругом разворочено все…"
- Две катушки, телефон и вперед. Дать связь штабу с заданной позиции - такой приказ. И мы бежали, ползли. Снаряды просто линию перебивали. Хуже, когда танк проезжал – провода на гусеницы наматывались, и приходилось всю линию заново прокладывать, - вспоминает ветеран. – Иногда бежишь, кругом разворочено все, люди бьются, погибают, а нам останавливаться нельзя. Следом санитары идут, они подберут раненных. Моя задача – тянуть провод, оставить в целости аппарат. Перед глазами сейчас иногда лошадь встает. Снаряд ей брюхо разорвал… Капитан приказал – подползти и убить, чтоб не мучилась. А сколько людей гибло рядом? Тысячи, тысячи… Русские, немцы, румыны, мадьяры…
Ранен был Алексей Тихонович трижды осколками снарядов. Серьезную операцию перенес в палатке.
- Осколок попал в голову. Посадили меня на табурет, связали ноги, дали в руки палку, в рот - кляп из бинтов. Терпи, говорят, солдат. И просто без всякой там анестезии вытащили щипцами железяку… Ничего, выжил, - показывает ветеран шрам на затылке, смеется. – Вот другое ранение могло меня убить, но гвардейский знак спас. Я только услышал «Цок!» и побежал дальше. Стрельба закончилась, осматриваю себя – крови нет, что за звук был. Старшина заметил вмятину на моей груди, как раз там знак гвардейский к гимнастерке был прикручен…
Несколько десятков наград Князева сейчас лежат в коробке в темном углу платяного шкафа, а знак гвардейский на почетном месте парадного костюма красуется.
Долгий путь домой
…В 1943-м солдат Князев был под Сталинградом. Оттуда их перебросили на Дон. Переправлялись ночью, оказались по шею в ледяной воде под обстрелом. Многие утонули.
- Разделись на берегу догола. Костры разожгли и сушились. Утром валенки выдали, дали приказ идти на Ростов. После Ростова нас оформили на Второй Украинский фронт. Тогда мы уже немца гнали. Впереди Европа была. Всего не расскажешь. Как Будапешт брали, в Чехословакии бились… Победу я встретил в Вене, в Австрии.
Что войне конец, солдатам объявил старшина. Только служба для Князева на этом не закончилась. Еще месяц полк ждал, когда сформируется правительство в Австрии. После – долгий путь на Родину.
- Пришли в Львовскую область в город Черновцы. Там я еще пять лет служил в должности командира отделения связи. В отпуск ходил – поощрение такое давали. За хорошую службу и за бдительность. Я случайно шпиона рассекретил, - вспоминает ветеран.
Дело было так: решил Алексей отправить родным фотокарточку. Пришел к старшине, который фотосьемкой занимался.
- Как фотокарточки делают, я тогда не знал. Интересно стало. Зашел в палатку, вижу – в кастрюлях с водой бумаги плавают, а на них – мелкие такие офицеры. Там еще другие картинки были, я не разобрал толком. Между делом у командира своего спросил. Тот решил проверить, и выяснилось, что этот фотограф кому-то данные переправлял. Вот за это меня на побывку отпускали. Дело молодое - у меня в деревне невеста была. Даже две, - улыбается ветеран.
«Наш участковый Тихоныч»
Демобилизовался Алексей Князев в марте 1950 года. Приехал в родную Сиверку, забрал мать, отмыл старый дом, стал быт налаживать.
- Райцентр от нас в 20 километрах. Пешком пошел за новой корочкой коммуниста. Там говорят, иди учиться в сельхозинститут, а я уперся – мать слепая, никуда не поеду. Как, говорят, ты приказ партии не исполняешь?! И отвели в отдел. Я тогда не понял, что в милицию сдали меня, - не знал тогда Князев и то, что милиция станет его новой службой на следующие 33 года.
Приставили молодого бойца к старшине Мамонтову, чтобы тот с ним «позанимался». Князев весельчак и балагур был, на гармони играл, частушки сочинял на ходу, быстро со всеми подружился.
- Так и остался в милиции. Стал участковым. Сначала стажировался в соседнем селе, после в родную деревню отправили. Обслуживал я 24 села, три колхоза и один совхоз. Это примерно семь тысяч человек на 11 тысячах гектарах земли. Во всех селах у меня помощники были – почтальоны. С населением мирно жил, не стремился никого посадить. Старался добром вопрос решить. Украл один олух барана у соседа, тот заявление накатал. Я выяснил, кто животное стащил, пришел к матери, говорю, идите, договаривайтесь, возмещайте ущерб, чтоб пацана не посадили. Добром порешили. На селе иначе нельзя, - рассказывает ветеран МВД.
Фотография Алексея Князева – «нашего участкового Тихоныча» 16 лет висела на доске почета в областном ОВД. В трудовой книжке – одно место работы и несколько страниц поощрений.
«В труде и в песнях моя энергия»
Алексей Тихонович любовно поглаживает старую гармонь. Ей около ста лет, от дяди в руки участкового Князева перешла.
- Перед моим домом земля была вытоптана в асфальт. Молодежь приходит вечером – сыграй, дядя Леша. Я играл, они плясали. А Нина моя, нет бы пожалеть, спать меня погнать, не противилась таким танцам у двора, - улыбается Князев.
Портрет супруги сейчас на видном месте в комнате ветерана. Она ушла пять лет назад, но в сердце мужа живет.
- Какой надо быть жене, такой была. Две эти Кати, что были в юности – не такие. Одна испугалась супы варить, другая, пока я в армии был, хотела за другого выйти. А Нина не такая. Мы с ней много лет душа в душу прожили, дочь Валентину вырастили. Ей сейчас 65, 43 года отдала медицине. Внуки взрослые уже, и правнук недавно родился, - перечисляет имена близких Алексей Тихонович.
Память у 92-летнего ветерана отличная, энергии – хоть отбавляй.
«Отойдите от окошка, гармонист идет Алешка!», - распевает он частушки собственного сочинения.
- Меня на фронте знаете, что больше всего в немцах бесило? Когда они на своих губных гармошках начинали играть нашу «Катюшу»! Как услышим, сердце выпрыгивало, открывали по окопам огонь! – вспоминает ветеран и спохватывается: «Песнями сыт не будешь, я вас должен угостить!»
Отказаться нельзя. Хозяин сам нарезает колбасу, не принимает помощи.
- Я привык много работать, много двигаться. Никогда не курил, старался больше пешком, чем на милицейском «Урале» передвигаться. Сейчас в городе делать особо нечего. В труде и песнях моя энергия. Вот мебель ремонтирую, квартиру эту сам штукатурил, – окидывает гордым взглядом стены ветеран. – А вы ешьте, не стесняйтесь. На войне у нас знаешь, не всегда удавалось поесть. Привезут мерзлую перловку, возьмешь ее в руку и грызешь. Только вы про это не пишите. Питались и питались. Нормально все. Вот я жив, пою и станцевать могу.
